Белорусские национа...
 
Падзяліцца:
Апавяшчэнні
Clear all

Белорусские национальные реалии

1 Посты
1 Карыстальнікі
1 Likes
4,337 Прагляды
Yarguard
Посты: 2
Удзельнік
Аўтар тэмы
 

Государственный суверенитет Беларуси с каждым годом все более нуждается в возвращении к национальным белорусским реалиям, которые в прошлом воспринимались просоветским населением негативно – как «сепаратизм». Однако независимое государство не может продолжать использовать языковые термины иностранной для нас России и обязано быть национальным во всем. Как правильно должна называться наша столица – Минск или все-таки Менск? Как правильно писать – Белоруссия или Беларусь, белорус или беларус, белорусский или беларуский? Попробуем разобраться…

МИНСК ИЛИ МЕНСК?
В начале 90-х белорусская интеллигенция развернула борьбу за возвращение Минску названия Менск. Но надо ли нам переименовывать столицу – и вообще в чем суть вопроса?

Издательство «Беларусь» в 1994 году издало справочник «Весь Минск», где, на мой взгляд, кратко, но емко рассмотрел тему Владимир Денисов в главке «Почему Менск стал Минском». Приведу ее полностью (в моем переводе с белорусского):

«Большинство современных исследователей считают, что древнее название города – Менск связано с названием реки Менки, упомянутой впервые в «Повести временных лет» под 1067 годом. В актовых материалах Великого княжества Литовского, что писались на белорусском языке, слово «Менск» существовало до 17 в. Позднее, во второй половине 17 в., когда делопроизводство было переведено на польский язык, оно постепенно исчезает из документальных записей и начинает приживаться его польская транскрипция – «Миньск». А чтобы не путать город с Миньском Мазовецким, иногда писали название Миньск Литовский. Когда территория Беларуси в конце 18 в. попадает в состав Российской империи, царские чиновники чисто механически переписали название «польского» города «Минскъ» на карты России того времени, но древнее название «Менск» осталось в памяти народа до 20 в.

В официальных документах Советской власти это название города впервые было использовано 1 января 1919 года в «Манифесте временного рабоче-крестьянского правительства Беларуси». И после этого в белорусскоязычной печати, независимо от кириллического письма или латиницы, стало главенствовать возрожденное название Менск. Юридически оно было закреплено в Конституции 1927 года. Новая Конституция БССР 1938 года повторила это название столицы. Интересно, что в 39-м томе БСЭ 1938 года издания статья, посвященная столице БССР, начинается такими словами: «Минск (по-белорусски Менск…)».

В середине 1939 года название Менск исчезает со страниц газет, справочников, с белорусских карт и других печатных изданий. Почему? Однозначного ответа на этот вопрос пока нет. Решение о смене названия столицы республики приняла 2-я сессия Верховного Совета БССР, которая проходила 25-29 июля 1939 года. В печати про переименование было помещено только несколько сухих строк. Более 50 лет прошло после той сессии Верховного Совета, и реабилитация древнего названия «Менск» стала бы действительно демократическим явлением в жизни общества, ибо это наша история, память народа, торжество справедливости, а значит, и жизни на нашей земле».

Выскажу свои комментарии.
Во-первых, мы видим, что название «Менск», которое негативно воспринимают ориентированные на Россию товарищи, не имеет «антироссийской направленности». Менск был переименован в Минск вовсе не царской Россией, а еще Польшей в период Речи Посполитой, поэтому это скорее «антипольский акт».

Другое дело, что сталинисты в 1939 году запретили название Менск в рамках общей программы вытравливания всего национального белорусского с целью насаждения русского имперского. Мол, раз в русском языке «Минск», то пусть так и в белорусском будет. Как видим, и поляки в Речи Посполитой, и сталинисты в СССР руководствовались тут тем же самым соображением: поменять наши названия на свой манер.

Но, во-вторых, почему вопрос стоит только об одном Минске? Я понимаю, что он как столица БССР существовал до 1939 года под именем Менск – что юридически, конечно, весомый факт. Но ведь царская Россия, нас захватив в 1795 году, существенно исказила названия вообще всех наших городов. Например, Брест назывался Бересцьем, Витебск – Вицепском, и т.д. Нормы российского языка требовали своего варианта написания наших топонимов (как ранее польский вариант был в Речи Посполитой).

Если подходить к вопросу системно и научно, то, как я понимаю, цель стоит в том, чтобы вернуть исконное звучание наших топонимов, искаженное польским и русским языком – и навязанное нам соседями. Но в таком случае мы должны говорить вовсе не об одном Минске, а о вообще всех городах страны.

Кроме того, само название Менск – тоже не совсем точное. Европейские карты периода ВКЛ в составе Речи Посполитой обозначают город как Minsko или Mensko. Куда же у нас потом делась эта последняя гласная? В летописях фигурируют не Менск – а Менеск, не Витебск – а Витпеск, не Полоцк – а Полотеск, не Новогрудок – а Новогродек, не Гомель – а Гомий и т.д.. Надо ли нам сегодня возвращаться к этим названиям, привычным для языка наших предков, но уже необычным для нас сегодня?

После развала СССР многие республики поменяли названия своих столиц, приведя их к национальному звучанию и написанию. Но вот ПРАВИЛО: всегда в основе таких изменений лежала национальная необходимость возврата к НОРМЕ, желание МАСС. В нашем же случае, как мне кажется, минчане не высказывают желания быть мЕнчанами, нет этого движения к возвращению названия со стороны населения. Тем более что мало кто вообще понимает какую-то РАЗНИЦУ между двумя вариантами одного топонима: «Минск» или «Менск».

Тот факт, что мы до 1939 года имели столицу Менск, конечно, что-то весомое должен значить, но все равно не объясняет – а в чем же разница? Если бы кто-то из историков и лингвистов сформулировал, что название «Менск» более соответствует белорусскому языку, чем название «Минск», то в таком случае был бы АРГУМЕНТ. Увы, такого исследования я не знаю. Хотя надо было бы показать, по какой же причине поляки и россияне переименовывали наш город именно НА СВОЙ МАНЕР.

Если появится такое исследование историков или лингвистов, представляющее НАУЧНЫЙ АРГУМЕНТ для возвращения названия (то есть доказывающее, что «Менск» - это белорусское, а «Минск» - это польское или российское), то тогда к вопросу можно будет вернуться.

БЕЛОРУССИЯ ИЛИ БЕЛАРУСЬ?
Верховный Совет Республики Беларусь 19 сентября 1991 года принял «Закон Белорусской Советской Социалистической Республики о названии Белорусской Советской Социалистической Республики». В этом Законе еще до распада СССР наша БССР была переименована в Республику Беларусь (мой перевод на русский):

«Белорусскую Советскую Социалистическую Республику далее называть «Республика Беларусь», а в укороченных и составных названиях – «Беларусь».

И обращаю внимание на продолжение текста этого Закона:

«Установить, что эти названия транслитеруются на другие языки в соответствии с белорусским звучанием».

Транслитерация (Transliteration) - перевод одной графической системы алфавита в другую, то есть передача букв одной письменности буквами другой. Что означает, например, для русского языка, что в нем нет больше никакой «Белоруссии», а обязана быть только и именно одна «Беларусь».

(Интересно сравнить, что при принятии аналогичного Закона о переименовании Литовской ССР в Республику Летува летувайтисы не включили пункт о транслитерации, так как их вполне устраивает ситуация, когда их страну соседи называют «Литвой», а не «Летувой». Хотя до 1840 года Литвой называлась Беларусь, а нынешняя Республика Летува тогда называлась Самогитией или Жемойтией: то есть, тут главенствует желание сохранять присвоенное себе, воспользовавшись ситуацией 19 века, славное историческое название соседа – то есть наше, плюс со всем историческим наследием ВКЛ. Конечно, транслитерация в таком раскладе дел Летуве совершенно лишняя: она уводит ее от термина «Литва» в реалии своего языка жемойтов и аукштайтов, где само слово «Литва» и появиться не могло – все знают Литву, но никто не знает существующую с 1918 года Летуву.)

Сегодня во всех официальных международных мероприятиях (саммиты СНГ и пр.) это строго соблюдается: есть только название «Беларусь». Но вот вне официоза россияне по-прежнему используют уже незаконный термин «Белоруссия» - причем, на всех российских телеканалах. Удивительно, что и иные белорусские журналисты (видимо, этнически русские) из новостных программ РБ тоже говорят несуществующее «Белоруссия» вместо узаконенного «Беларусь». Это, в общем, не удивляет: точно так по-старому говорят «Молдавия» вместо «Молдова» или «Туркмения» вместо «Туркменистан», Ашгабад называют Ашхабадом – и т.д. Не думаю, что тут сознательное желание уязвить независимость соседей – тут просто обыкновенное ксенофобское невежество, имперское мракобесие. Ибо в ответ никто из соседей не называет российский Санкт-Петербург старым и привычным для всех со времен СССР названием Ленинград.

Категорическим неприятием и всякими издевками Россия ответила даже на «малозначащую» просьбу Украины писать отныне не «на Украине», а «в Украине». Сатирик Михаил Задорнов высмеял эту просьбу на ТВ и заставил смеяться миллионы россиян: мол, вот как смешно – «в Украине», а не «на Украине». Задорнов производит впечатление крайне невежественного человека, да еще и ксенофоба, поскольку точно так следует смеяться и над термином «в России»: ведь «Россия» - это только латинское и греческое написание слова «Русь», а термину «Русь» требуется предлог «на», а не предлог «в». Но в том и дело, что когда слова «Россия» и «Украина» означают не нечто собирательное (вроде «побережья» или «пограничья»), а название СТРАНЫ – то следует использовать только и именно предлог «в».

Надо заметить, что многие русские не согласны с написанием «Беларусь», так как, мол, русский язык требует соединительной «о». Написание «Белоруссия» пропагандирует сегодня Институт русского языка РАН, подобная форма и в «Словаре современных географических названий» (под общ. ред. акад. В.М. Котлякова. Екатеринбург, 2006). Но это – домыслы «рассерженных лингвистов-русистов», а вот Общероссийский классификатор стран мира OK (MK (ИСО 3166) 004—97) 025-2001 (ОКСМ) (принят и введен в действие постановлением Госстандарта РФ от 14 декабря 2001 г. № 529-ст) категоричен: он предусматривает только формы «Республика Беларусь» и «Беларусь», а какая-то фантастическая «Белоруссия» им не предусмотрена – такой страны не существует.

И вообще вряд ли россиянам понравилась бы аналогичная ситуация, если бы мы у себя ввели языковые нормы называть Россию «Московией», а русских «московитами» - как это было все века вплоть до конца 18 века. Мол, «мы привыкли к таким названиям» и «менять их не собираемся»: что слово в слово и говорят российские лингвисты – и что, конечно, никаким «аргументом» быть не может.

Недавно против термина «Беларусь» высказался на страницах газеты «Труд» Александр Фролов, доцент Международного гуманитарно-экономического института (Минск). Он писал:

«Уважаемая редакция, не следуйте распространившейся глупости нелепого уродования русского языка, навязывая не свойственные ему названия. Пишите Белоруссия, а не Беларусь, как это в соответствии с рекомендациями Института русского языка РАН и делается сейчас чаще всего в самой России…

Сделали когда-то явную нелепость отцы и матери белорусской государственности. В то время, когда принималась первая Конституция Республики Беларусь, единственным государственным языком был белорусский, и совершенно не нужно было узаконивать русскоязычный вариант Конституции, загоняя туда белорусскую форму названия страны…

А если признать недопустимость в русском языке слова Белоруссия, то логично следует необходимость и дальнейшего коверкания языка — изменения и образованных от слова Белоруссия производных, т. е. написания по-русски «беларуское» государство и национальность «беларус»…
И уж совсем недопустимо переносить слово «Беларусь» в историю, рассказывая, например, о деятельности Армии Крайовой в Западной Беларуси (а не Белоруссии).

Белорусам нужно пользоваться своим языком и совершенно ни к чему претендовать на наведение порядков в языке соседнего народа, пусть и признанного здесь в качестве одного из государственных».

Уже тут доцент Александр Фролов ЗАБЛУЖДАЕТСЯ: мы не «наводим порядок в языке соседнего народа», а наводим порядок в НАШЕМ ГОСУДАРСТВЕННОМ русском языке, который у НАС является средством общения и инструментом функционирования государства. Существует где-то какая-то страна Россия, или она завтра навсегда исчезнет с лица Земли – это не имеет никакого отношения к нашему ГОСУДАРСТВЕННОМУ русскому языку. Потому что он – НАШ, а не «язык соседнего народа», как выразился уважаемый доцент. Нет на этот язык никакой монополии ни у россиян, ни у Института русского языка РАН.

В своем обращении А.В. Фролов повторил расхожий в России тезис: «Национальные формы в другие языки не переносятся». Мол, в русском нет никакой Норге, а есть Норвегия, вместо Данмарк – Дания, Суоми – Финляндия, Дойчланд – Германия.

Однако уважаемый доцент обманывает читателей. Ни Финляндия, ни Германия не заявляли о том, что их самоназвания Суоми и Дойчланд транслитеруются на другие языки – и не просили другие страны их отныне называть именно так. А вот Беларусь именно это заявила в своем Законе. И точно так в свое время Персия попросила называть её Ираном, Цейлон – Шри-Ланкой, Берег Слоновой Кости – Кот д' Ивуаром, Бирма – Мьянмой, Северная Родезия – Замбией, Бенгалия – Бангладеш, Верхняя Вольта – Буркина Фасо. Именно под новыми названиями эти страны известны сегодня во всем мире. Если бы А.В. Фролов показал нам, что Россия пренебрегает этими правилами и продолжает называть Иран Персией, а Шри-Ланку Цейлоном – то в таком случае его мнение имело бы какую-то аргументацию. А в данном случае такая избирательность непонятна: чем же мы хуже Ирана или Шри-Ланки, если в России не желают признавать наше новое название и упрямо именуют старым несуществующим? Это минимум неуважение. А по сути – имперское мышление и полный аналог поведения британских имперских шовинистов, которые точно так в свое время отказывались именовать «свой» Цейлон новым суверенным названием Шри-Ланка (мол, «ведь мы скоро его снова себе назад вернем»).

Уже упоминавшийся сатирик Михаил Задорнов шутит, что «новый герб Эстонии – двуглавая черепаха», а новое название Таллинн «вызывает смех», и «никогда русский язык к нему не привыкнет». Пусть так, но зачем об этом говорить с демонстративным неуважением, да еще заставлять миллионы людей смеяться над этим? И в чем же тут «сатира»? Это то же самое, когда смеются над фамилией представителя другого народа: сам такой смех – признак не только неуважения, а больше – махровой дикости и отсутствия цивилизованности. Что само по себе – объект для сатиры…

Но самое главное: нам совершенно до лампочки, что там у себя в России относительно норм русского языка решает их Институт русского языка РАН. Так как у нас двуязычие в Беларуси, и русский язык, являющийся вторым государственным языком страны, выполняет У НАС свои функции общения белорусов и их жизни в Беларуси – и его нормы определяются вовсе не в соседней стране, а нашим Институтом языкознания имени Якуба Коласа. Если не нравятся наши нормы русского языка (которые мы имеем полное право определять и менять, так как он – наш второй государственный язык), то, пожалуйста, называйте его «белорусским русским языком». Если же кто-то полагает, что мы будем жить с ГОСУДАРСТВЕННЫМ языком, на нормы которого НИКАК не сможем влиять, - то это глубочайшее заблуждение. Лингвисты США, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Гонконга – не ждут, когда им из Лондона «спустят» указания по написанию тех или иных слов на английском языке. Они плевать хотели, что там найдут лингвисты Англии и профессора Оксфорда: у них свои страны и свои народы, свои вариации английского языка. Точно так и в нашем случае: нам Институт русского языка РАН не указка – ибо он отражает языковые процессы в иностранной для нас России, а не языковые процессы в нашей стране (при всем уважении к восточному соседу, Россия для нас – такое же ГЛУБОКО зарубежное государство, как Украина, Польша или Гондурас). То есть – для нас Институт русского языка РАН совершенно бесполезен.

И примеры разных языковых норм давно есть, для сравнения: в русском языке по нормам Института русского языка РАН слово «президент» пишется с малой буквы, а в «белорусском русском языке», согласно Указу исполнительной власти, только с заглавной буквы: «Президент». То есть, как видим, у нас Государством давно создаются свои местные нормы русского языка. То есть, свой особый местный «белорусский русский язык».

Мало того: россияне не только вынуждены будут привыкнуть к термину «Беларусь», но обязаны будут и на своих картах все топонимы Беларуси отныне указывать только в транслитерации с белорусского языка. Вот уж непаханое поле для издевок Михаила Задорнова!

9-13 октября 2006 года в так ненавистно «любимом» Михаилом Задорновым Таллинне состоялась международная конференция экспертов ООН по топонимике, которые постановили: белорусские названия на иностранных картах должны передаваться с национальной формы написания. Это значит, что на немецких картах вместо Weissrusland (калька с Белоруссии) появится Belarus’ (с апострофом, показателем мягкости). Вместо Gomel, Mogilev и Vitebsk — Homiel’, Mahiliou и Viciebsk.

Аналогично и на российских картах: никаких «российских вариантов» написания наших топонимов на русском языке больше не будет. То есть, это для России полная транслитерация всех географических реалий Беларуси с белорусского языка на русский. И никакими «фи» российских лингвистов это не оспорить, так как это – решение, утверждаемое конференцией ООН: Организация Объединенных Наций обязала отныне карты в России издавать с топонимами Махилеу и Вицебск.

БЕЛОРУС ИЛИ БЕЛАРУС?
Интересно в этой теме другое. С 1991 года наша страна в русском языке официально называется «Беларусь». Как должен называться житель этой страны по нормам русского языка? Ответ очевиден: беларус. При этом, казалось бы, автоматически в рамках лингвистики появляется в русском языке два разных значения: старое «белорус» означает национальность человека, а новое «беларус» означает гражданскую принадлежность стране Беларусь. То есть, появилось различие, аналогичное понятиям «русский» и «россиянин». При этом «белорус» имеет чисто этнический смысл, а «беларусом» может быть еврей, русский, поляк и кто угодно другой, имеющий гражданство Республики Беларусь.

Именно такую трактовку мне дали в беседах на эту тему знакомые российские лингвисты, но вопрос «запутывается» тем, что в самом-то белорусском языке такой двойственности понятий нет: в нем (как равно у поляков Польши и украинцев Украины) существует только БЕЛАРУС – равно и как название этноса, и как название гражданской принадлежности. Поэтому белорусские лингвисты настаивают на том, что в русском языке следует ввести точно так общее понятие «беларус» - то есть оставить старый смысл слова, заменив в нем только букву «о» на букву «а».

В скобках замечу, что разный смысл понятий «русский» и «россиянин» вызывает критику у самих российских лингвистов, которые хотели бы видеть полную тождественность этих терминов. Однако, на мой взгляд, это как раз необходимо для России как страны не национальной (типа Беларуси или Польши), а федеративной, где те же татары никогда не согласятся с самоназванием «русские» (или «русские татары»), но вполне согласны с названием «россияне» - в значении гражданской принадлежности этой стране.

Что касается термина «русский», то он искусственный (придуман малосведущим в русских реалиях евреем Свердловым) и безграмотный: в русском языке все названия национальностей – существительные. На самом деле народ Руси всегда именовался русинами (а в исторической Червонной Руси Львова, оказавшейся при разделе Речи Посполитой в составе Австро-Венгрии, до сих пор живет 5 миллионов русинов, добивающихся тщетно у Киева своей автономии). И во всех документах ВКЛ указывались не некие «русские», а именно русины - ныне украинцы (а нынешние «русские» России в прошлом себя называли только московитами). «Русины» по нормам словообразования как раз полностью соответствует термину «россияне», который впервые стал активно использовать президент России Борис Ельцин. Поэтому, вообще-то говоря, Институт русского языка РАН вместо озабоченности сохранением термина «Белоруссия» должен был заняться тем, чтобы безграмотный термин «русские» заменить на соответствующий нормам русского языка термин «русины». Что, правда, создаст уже полную историческую путаницу: ведь настоящие исторические русины Руси – это украинцы (а не «русские» России), а настоящие исторические литвины Литвы – это белорусы (а не «литовцы» Республики Летува, то есть жемойты Жемойтии-Самогитии, как их княжество называлось со своего рождения в 9 веке и до 1918 года).

Но вернемся к вопросу перехода написания с «белорус» на «беларус». В двух словах напомню историю появления самого термина «белорус». Изначально «Белой Русью» именовалась только и именно Московия (о чем мы подробно рассказывали в предыдущих публикациях). Во времена царя Алексея Михайловича «белорусцами» называли тех евреев, русинов (ныне украинцев), литвинов (ныне белорусов), жмудов (ныне «литовцев») поляков, цыган и татар – которые принимали Московскую веру и давали присягу царю Москвы как своему богоцарю. После раздела Речи Посполитой Екатерина II запретила у нас Магдебургское право, но название в отношении нас «Литва» сохранялось до 1840 года, а сам наш этнос именовали тогда в царской России или «литвинами», или «литовцами», или «литовцо-руссами».

Например, известный собиратель русского фольклора И.П. Сахаров (1807-1863) в первом издании его «Сказаний русского народа», которое вышло в 1836 году, писал о нас, белорусах:

«Литовцо-руссы называют Ивановское празднество – праздником росы. С вечера, под Ивановскую [Яновскую] ночь они собираются на избранном месте, на поляне ставят шалаши, разводят огни, поют песни, пляшут с факелами и перескакивают через огонь. Рано утром отправляются в лес – на росу. Утренние сборы называются у них «стадом», а пляска «коркодоном». Утром собирались травы для врачевания и чарования. Литовцо-руссы верят и в папаротников цвет…» И так далее…

После нашего антироссийского восстания 1830-1831 гг. последовали репрессии: в 1839 году царским указом была ликвидирована наша национальная униатская Церковь (39% нашего этноса тогда были униатами, 38% - католиками) и запрещен наш язык и книгоиздание на нем, в 1840 году запрещается у нас действие Статутов ВКЛ (которые, кстати, не действовали в царской России в княжестве Самогитии – нынешней Республике Летува). Запрещается в этом же году сам термин «Литва», и что для нашей темы важно – при этом автоматически запрещается термин «литвин» (или искусственное имперское «литовцо-русс») и вместо него вводится термин «белорус». Затем после нашего восстания уже 1863-1864 годов, шедшего под новым термином «Беларусь», запрещается уже и это выдуманное и навязанное нам царизмом слово: вместо него ввели «Северо-Западный край». Аналогично в 1888 году было запрещено слово «Польша» (и «поляк»), вместо него царизм ввел «Привисленский край».

Фактически термин «белорус» существовал только 23 года и был запрещен вешателем генерал-губернатором Муравьевым. Ясно, что тогда писалось только «белорус», так как сам наш язык был ЗАПРЕЩЕН указом царя в 1839 году в рамках национального геноцида России над нами. Поэтому нелепо ожидать в то время написания «беларус», хотя в партизанских изданиях К. Калиновского использовались термины «Беларусь» и «беларус», органичные для нашего языка. Юридически в царской России «Беларусь» существовала только с 1840 по 1863 год, а далее именовалась только как «Северо-Западный край», хотя в титуле царей России не было титулов ни «князь Северо-Западный», ни даже «князь Белорусский», а, например, Николай II как самодержец наших земель именовался «князь Витебский» в отношении Восточной Беларуси и «Великий князь Литовский» в отношении Центральной и Западной Беларуси (и «князь Самогитский» в отношении территории нынешней Республики Летува). И только на рубеже 20 века полуподпольно возвращается термин «Беларусь», который именно так, а не через букву «о», и обязан писаться на нашем языке: например, в 1910 году В.У. Ластовский издает в Вильно свою знаменитую книгу «Кароткая гiсторыя Беларусi».

Но вот интересно: в 1920 году Декларацию о независимости БССР публикует минская газета «Советская Белорусь», которая через несколько лет будет переименована в «Советская Беларусь». То есть когда лингвисты Москвы и БССР договорились о том, что в русском языке существует термин «Белоруссия», аналогичный термину в белорусском языке «Беларусь», но не может быть никакой ни «Беларуссии», ни «Белоруси». Выходит, что еще тогда Москва транслитерировала в русский язык термин «Беларусь» - ибо термин «Белорусь» никогда больше не использовался в русском языке в СССР с 1920 года.

А это показательно: от термина «Белорусь» (вроде бы имеющего соединительную «о») отказались в СССР еще в 1920-е годы – и ввели в норму русского языка термин «Беларусь». В белорусском языке нет никакой соединительной «о», как нет и правила русского языка удваивать «с» для образования суффикса. И раз уж в русском языке в обиход вошло с 1920-х годов противоречащее нормам русского языка «Беларусь» вместо «Белорусь» (что сегодня звучит странно и непривычно, хотя по нормам языка), то равно должно войти и «беларуский» вместо «белорусский», где странным кажется уже не «а» вместо «о», а именно одна «с». (Нормы русского языка требуют удвоения «с»: одно «с» от корня «белорус», второе «с» - от суффикса, но этих норм нет в нашем национальном языке, от которого и происходит сам термин, подлежащий транслитерации. И раз мы отрицаем соединительную «о», то автоматически должны отрицать и удвоенную «с» - ведь и то, и это – и есть транслитерация.)

Неизбежность этой транслитерации находит и цитировавшийся выше скептик А.В. Фролов: «А если признать недопустимость в русском языке слова Белоруссия, то логично следует необходимость и дальнейшего коверкания языка — изменения и образованных от слова Белоруссия производных, т. е. написания по-русски «беларуское» государство и национальность «беларус»…»

Но что Фролов называет «коверканьем языка»?
БелОрус является жителем БелОруси. А такой страны с 19 сентября 1991 года не существует (точнее – с 1920-х, а с 1991 – не существует Белоруссии), есть только БелАрусь. И, соответственно, ее житель является белАрусом. По нормам, подчеркиваю, русского языка.

Коверканье языка мы видим как раз сегодня: когда термин «Беларусь» ставится во фразах вместе с термином «белорусы». Одиозно безграмотно выглядит само словосочетание: «белорусы Беларуси». Почему там «о», а тут «а»? Где логика? Где система? Какой-то лингвистический бардак. Оспорить написание слова «БелАрусь» никто уже не в силах, так как оно – единственное существующее официальное название нашего государства. Что совершенно верно, ибо страна должна иметь международное самоназвание СО СВОЕГО НАЦИОНАЛЬНОГО ЯЗЫКА, а не с языка соседей – россиян или поляков, а то и жителей Гондураса, что едино в этом вопросе.

Вот характерный момент: журналист Павел Шеремет в статье «Белоруссия – Беларусь. Одна страна – два названия» заметил, что «один знакомый писатель спросил: «Почему Белоруссию вы все время называете Беларусь? Беларусь – это же трактор такой!».

Люди в России не понимают, что у белорусов вообще-то есть еще и свой язык, на котором не только трактор, но еще и страна ИМЕЕТ ПРАВО называться. Поэтому чтобы эту безграмотность вернуть в рамки норм языка, нам не остается ничего другого, кроме как изменить написание «белорус» на «беларус». И тогда лингвистически все будет в норме: «беларусы Беларуси».

Теперь что касается прилагательного «беларуский» (о котором мы говорили выше, и о котором писал А.В. Фролов). Этот момент кажется «самым спорным», потому что он как раз ярко нарушает нормы русского языка и у любого грамотного человека, пишущего на русском языке, вызывает неприятие: не в букве «а» (что легко принимается как производное от «Беларусь»), а именно в отсутствии удвоенной «с».

Однако лингвисты (как сторонники, так и противники этой транслитерации – типа скептика А.В. Фролова) правы. Для наших читателей, не особо разбирающихся в законах лингвистики, обязан объяснить следующую вещь. Слово «беларусский» (с двумя «с») в принципе не может по законам лингвистики существовать, так как оно одновременно и продукт транслитерации с белорусского языка (что отрицает соединительную «о»), и одновременно вроде бы и продукт грамматики русского языка (сохраняет удвоенную «с»). Но так не бывает – это что быть «чуть-чуть беременной».

Раз уж термин является продуктом транслитерации с белорусского языка, то он обязан БЫТЬ ИМ ПОЛНОСТЬЮ, а не выборочно – то есть не только в вопросе соединительной «о», но и в вопросе удвоенной «с». Это аксиома для лингвистов: если слово транслитеруется, то транслитируется ПОЛНОСТЬЮ. А «гибридом» двух языков оно быть в принципе не может: законы лингвистики не позволяют.

Вот по этой причине белорусские лингвисты и историки указанный выше Закон Республики Беларусь («Установить, что эти названия транслитеруются на другие языки в соответствии с белорусским звучанием») трактуют шире, чем только термины «Республика Беларусь» и «Беларусь». Они равно трансформируют на русский язык и название нашего языка (и вообще прилагательное «белорусский»), находя его производным от указанных в Законе терминов. Принцип «эти названия транслитеруются на другие языки в соответствии с белорусским звучанием» реализуется в новое написание термина «белорусский язык»: отныне это на русском языке должно быть как «беларуский язык». Не только через «а» (что вполне законно и производно от названия страны Беларусь), но и с одним «с», что является реализацией того, что в Законе названо «транслитеруются». То есть, это и есть в чистом виде транслитерация: «беларуский спортсмен», «беларуский климат» и т.д. Ибо раз мы делаем транслитерацию «а», то автоматически делаем транслитерацию и одной «с». Одно от другого оторвать невозможно для транслитерированных терминов, это, как говорится, «идет в комплекте».

МНЕНИЕ УЧЕНЫХ
Адам МАЛЬДИС, доктор филологических наук, профессор, почетный председатель Международной ассоциации белорусистов:

— Если слово «Белоруссия» имеет свою традицию (например, газета «Советская Белоруссия»), это одно. Но когда речь идет о названии страны, закрепленном в Конституции и международных документах, тут однозначно — Беларусь. Заключение топонимической комиссии ООН только подтверждает это.

На мой взгляд, правильным было бы писать «беларус», а не «белорус», и «беларуский» вместо «белорусский». Думаю, со временем мы к этому придем.

Александр ШАБЛОВСКИЙ, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института языкознания им. Я. Коласа НАН Беларуси:

— Введение в русскоязычный оборот слова «Беларусь» считаю полностью правомерным и оправданным. Что касается рекомендаций Института русского языка, то у нас в Беларуси свой ориентир — Институт языкознания имени Якуба Коласа. И в этом вопросе мы все придерживаемся совершенно определенной позиции: только Беларусь! Россиянам, естественно, мы диктовать не можем.

Если говорить о производных от слова «Беларусь», то, конечно, последовательным было бы написание «беларус» и «беларуский». Но в этом вопросе мы принимаем позицию российских академиков, которые в своих оценках очень традиционны. Еще в 1933 году выдающийся русский лингвист Евгений Дмитриевич Поливанов писал: «Чем более развит язык, тем меньше он развивается». Потому не знаю, закрепится ли в будущем «беларус» и «беларуский». Ведь для того, чтобы у слова «кофе» в русском языке помимо мужского появился и средний род, потребовалось почти 100 лет! Так это всего лишь род…

© Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

 
Размешчана : 3 сакавіка 2018 01:33
Belhistory reacted
Падзяліцца: