Падзяліцца:
Апавяшчэнні
Clear all

Слово о полку Игореве

3 Посты
2 Карыстальнікі
0 Likes
7,111 Прагляды
Igor
 Igor
Посты: 8
Удзельнік
Аўтар тэмы
 

«Слово о полку Игореве».

   Если попытаться определить жанр «Слова о полку Игореве», то приходишь к мысли, что это художественное произведение ближе всего к современному понятию «Послесловия» или «Нравоучения».

Послесловие - «помещенное за литературным произведением структурно самостоятельное дополнение, не связанное  с развитием фабулы этого произведения, но посвященное обсуждению тех или других выраженных в ней идей, ситуаций, автобиографических моментов и т.п. Наиболее органично «послесловие» связано в повествованиях в жанрах дидактической литературы (от греческого: didaskein-поучать), где оно повторяет основную идею произведения, образуя т.н. «нравоучение». («Литературная энциклопедия» М. 1929-1939 г.)

«Послесловие может не принадлежать автору основного произведения».

(«Литература и язык» М, Росмэн, 2006 г.)

       Но это  современные трактовки, а как было в XII веке?

   Я считаю, что автор использовал некий традиционный для Древней Руси жанр, возникший в достопамятные времена и очень похожий на  французскую  Сирвенту  (sirventes- c  окситанского - зависимая, подчиненная). Кто у кого заимствовал эту форму- вопрос открытый, но вспомним, что дочь Ярослава Мудрого Анна Ярославна (1032-1075 г.) стала женой французского короля Генриха-I. Она привезла с собой  во Францию целую библиотеку и именно она познакомила французскую знать с образцами высокой  русской и греческой  литературы. Это общепризнанный факт.  Но вернемся к «Слову…».

     Если следовать моей логике, то автор «Слова…»- Песнотворец ( аналог-сев.фр.- trouver, что является переводом с  окситанского- trobador  сочинитель) сознательно брал за основу написанную ранее другим автором популярную любовную Песню (кансону-cansо- по аквитански-«песню») или Повесть (как в нашем случае) и «накладывал» на нее свой текст, делая упор не на любовных переживаниях героя песни или повести, а на  моральных и общественно-политических вопросах,  призывая власть имущих к войне или -наоборот -к  миру и согласию. Сирвента называлась зависимой (подчиненной) по отношению к кансоне, поскольку в сирвенте было принято использовать лирическую схему, слова, а иногда и  музыку уже существующих и популярных «песен». До двух третей дошедших до нашего времени французских сирвент написано на основе ранее существующих произведений.  Авторы «клали их на старые напевы».

     Точно такое же наложение мы наблюдаем и в «Слове», где даже стилистически чувствуется разнородность текстов, т.к. там   как минимум (!) два автора, а постоянные ссылки автора «Слова» на тексты Бояна (Песнопевца-Скомороха), то это  автоматически  превращает его в  третьего «невольного соавтора»  «Слова»:

 

Абзац №1:            Не лепо ли ны бяшет, братие,

                                начати старыми словесы

                                «Трудных повестий о полку Игореве»,

                                Игоря Святославлича?

                             

             Тем самым автор прямо указывает, что до написания «Слова» существовало ранее написанное произведение «Трудные повести о полку Игореве» и он собирается воспользоваться этими «старыми словесами». Вся проблема в том, что и там- и там, фигурирует имя «Игорь» и это путает исследователей. Но если с героем «Слова…» все понятно, то кто такой Игорь из «Трудных повестий»? Об этом – несколькими строчками ниже. Разновидностью «Слова» (сирвенты) являлся «Плачь» ( planh!) («Альба»- утренний «planh» и «Серена» -вечерний «planh»). Так вот в  Альбе, стоящая ранним утром  на вершине башни замка высокородная дама, «плачет»  о покинувшем ее любимом и готова ласточкой  лететь за ним во след! Да ведь это «плач» Ярославны! (Так кто у кого заимствовал? Французы у нас, или мы у французов?)

         Разные исследователи определяли для себя жанр «Слова», высказывая различные точки зрения: Н.М. Карамзин считал его «отрывком поэмы»; Ф.И. Буслаев – «исторической поэмой с элементами древней мифологии»; М.А. Максимович-«песней»; И.П. Еремин-произведением ораторского искусства»; С.П. Шевырев-«переходом от песни к повести»; А.И. Никофоров- «былиной»; Д.С. Лихачев-«книжным произведением, близким к жанрам народной поэзии- «Плачам» и «Словам».

     Я разделяю мнение И.П. Еремина полагавшего, что «Слово»- «произведение ораторского искусства». Несомненно, у автора «Слова» угадываются навыки в произношении перед аудиторией философских «проповедей»- Диатриб и написания   призывно-обличительных Инвектив.

 Диатриба ( от гр.diatribe-беседа)- 1). Рассуждение на моральные темы. 2) Гневная обвинительная устная или письменная речь, памфлет, инвектива. (БЭС, М. 1990 г., стр.388)

      При этом автор в своем произведении широко использует сравнения, аналогии, притчи, аллюзии и т.д. Этому нужно учиться! На пустом месте полемистом такого уровня стать невозможно- нужна подготовка и длительная практика! Где он этому научился? Кем он был на самом деле? У меня есть   объяснение (см. ниже по тексту).

      Присоединяюсь к -бесспорной по определению- позиции Д.С. Лихачева о близости «Слова» к жанрам народной поэзии «Плачам» и «Словам».

   Готов согласиться с  предположением С.П. Шевырева, считавшего «Слово» «переходом от песни к повести»  хотя бы на основании того, что автор сознательно брал за основу прозаическое произведение («Повести о походах Игоревых») и называл свое «Слово»  Повестью (абз. №2 ): Начнем же повесть сию

                                         от старого Владимера до нынешняго Игоря…

 

      Но все три определения  в контексте «Слова» это гипонимы (частные случаи) более широкого понятия (гиперонима), которым  является  для понимания  «Слова» термин Сирвенты, как жанра такого литературного произведения.  И я сознательно «подставляюсь» для критики, но все-таки употреблю этот термин, т.к. он наиболее полно раскрывает суть исследуемого нами  произведения.                  

                                                          

                                                        Теперь об авторах.

           

     Автором первоосновы –«Трудных повестий о походах Игоревых»- являлся дядя Игоря Святославовича - человек, в честь которого он и был назван этим именем -Святой русской православной Церкви- Игорь Ольгович Черниговский

      Писал он эти «Повести» до 1127 года - вот почему практически все персоналии «Слова» это князья, жившие и действовавшие в XI- первой трети XII веков. Само «Слово…»  было  написано после 1185 г. Почему я  думаю, что автор «Трудных повестей» Игорь Ольгович?  

Абзац № 4 :    (в котором Песнотворец вспоминает о сомнительных -с его точки зрения- « талантах» Песнопевца Бояна):             

                                

                                Пети было песнь Игореви,

                                того (    ) внуку:

    

            В приложении  Д.С. Лихачева к «Слову»  («Повести древней Руси», Ленинград, 1983 г.) на стр. 559, написано,  что  после слова «того» в «Первом издании «Слова» 1800 года  и  «Екатерининской копии», в скобках написано  имя «Ольга». По  свидетельству Н.М. Карамзина, этого слова не было в рукописи, и, как можно его понять, оно добавлено издателями «для большей ясности речи»; однако, может быть это была Глосса (разъясняющая помета писца) на полях рукописи, и издатели лишь внесли ее в текст. т.е. :

                                

                                 Дано петь  было (Бояну)  песнь Игоря,-

                                 того (Ольга),

                                 теперь   мог бы спеть

                                 внуку:

 

Или, в современной стилистике,  технический (не поэтический!) перевод:

                             

                                Боян – песнопевец (менестрель, скоморох)

                                песнотворца (трубадура, трувера) Игоря Ольговича-

                                пел его песнь.

                                Теперь мог бы спеть эту песнь

                                внуку (Ольгову- Игорю Святославичу): 

 

        Песнопевец (по окситански –Менестрель, что в переводе означает-находящийся на службе) должен был уметь помимо сочинительства, пения, игры на многих музыкальных инструментах,- еще и жонглировать предметами, ходить по канату, прыгать через кольца, водить дрессированное животное, манипулировать марионеткой и знать … историю  Троянской войны. Вот почему, когда автор «Слова…» говорит, что Боян:

Абзац № 4:             

                                  Рыщя в тропу Трояню

                                  чрез поля на горы.

 

         То он подразумевает, что у  этого незадачливого «менестреля» все песни «через пень на колоду».                        

          В конце сирвенты- согласно канону- автор должен был указать  свое имя и имя автора первоосновы. В «Слове» это тоже сделано.  

В абзаце № 46 ( всего в «Слове» 51 абзац) сказано:  

                            

                                 Рек Боян их оды на                            

                                 Святославля  песнотворца                                       

                                 старого времени,                                                                 

                                 Ярославля  Ольгова коганя хоти:     

 

 Академический перевод этого абзаца профессором  Д.С. Лихачевым:

                              

                                 Рек Боян и Ходына

                                 святославовы песнотворцы

                                 старого времени Ярослава,                         

                                 Олега-князя любимцы:

 

  Мой поэтический перевод этого абзаца:

                               

                                  Не раз цитировать  Боян

                                  их (Игоря Святого) оды                               

                                  на  смерть   поэта Святослава.

                                  Теперь- своим желаньем-  автор «Слова»

                                  ( каган Олег- любимец  Ярослава),

                                  во след Бояну здесь их повторит,

                                  сменив лишь имя «Святослав»- на «Игорь»:

                                  «Тяжко ти головы кроме плечу,

                                  Зло ти телу кроме головы-

                                  руской земли без Игоря».

                              

     Итак , автор «Слова о полку Игореве» это некий каган Олег- любимец Ярослава.

Кто это такой? На ум сразу приходит незаконнорожденный сын Галицкого  князя Ярослава Владимировича Осмомысла и его любимец Олег, которому перед смертью и в «обход» законного наследника Владимира, он передал свое княжество. Но почему он назван не князем , но каганом? ( Объяснение см. ниже по тексту).  

      Что интересно- каган Олег Ярославич - сын Ярослава Осмомысла и автор Поучения «Слово о полку Игореве»- любил «ребусы» и  тем самым невольно при «переводе»  текста « с рускаго на русский» вместо одного авторского слова  мы вынуждены использовать два, а то и три слова- амонима (одинаково звучащие, но имеющие разные корни и поэтому имеющие разный смысл слова). Так Олег, используя  слово каган ( коган) ( князь в переводе Д.С. Лихачева), одновременно подразумевает использование слова «когнито» ( открытие имени и положения в обществе). Для того, чтобы убедиться- достаточно вспомнить слово «инкогнито» ( сокрытие своего имени и положения), и даже слова «коханый»-любимый.  Амонимы приходиться применить и при переводе слова «хоти». Это и «любимец» (в переводе Д.С. Лихачева) и слово «хочу-желаю». Т.е. нужно опять  для перевода одного слова использовать два! Кстати, уже полисимичные (скрытые) амонимы «заложены» автором и  в отчестве «Ольг». Так, «Ольга» приходиться переводить и как «Ольгович» ( Игорь Ольгович), так и  «внук Ольгов» ( Игорь Святославич). Кроме упомянутых мною примеров, автор использует такой прием еще в трех или четырех случаях по тексту «Слова» (примеры я не привожу дабы не отвлекать от основной темы статьи). Таким образом – это его «фирменный» прием  и, «обнаружив» его применение в других произведениях, можно будет идентифицировать их авторство.

       Будущий песнопевец и автор  «Слова о полку Игореве» Олег  (1159 г.р.) появился на свет, как  «плод любви» галицкого князя Ярослава Осмомысла и Анастасии   «хазарки», исповедующей иудаизм и проживавшей в торговом квартале города Галича. На тот момент 30 летний Ярослав (1130-1187 г.), уже несколько лет правил  в своем княжестве после смерти отца (в 1153 году) и слыл  одним из самых мудрых и богатых правителей Руси, за что и получил прозвище «Осьмомысл» (Мыслитель). Он был книжником и «исправителем» церковных книг, хвалимым в летописях за богобоязненность, красноречие и способность мирить соседей, давая им дельные советы. Его отец -Владимир (Владимирко) Володарьевич,- отличался теми же  завидными качествами и, начав с малого,  передал сыну пожалуй самое процветающее государство в Юго-Западной Руси. Ярослав не посрамил отца, преумножил его славу и богатство, завоевав Молдавию и Придунайские земли. Князь был женат с 1150 года на дочери основателя Москвы князя Юрия Владимировича Долгорукого Ольге Юрьевне и имел от нее четверых детей. Брак был династическим и явно тяготил его, но -пока был жив тесть,- Ярославу приходилось мириться с не красивой, да к тому же строптивой и надменной женой. Но в 1157 году Юрий Долгорукий, ставший к этому времени правителем киевского княжества, скоропостижно скончался (был отравлен). Ярослав мог «выдохнуть» и почти сразу завел  себе «попадью» (уничижительное прозвище для содержанок) Анастасию. Вскоре она родила ему сына, названного Олегом. У Ярослава к этому времени уже подрастал сын и законный наследник  престола Владимир (1151 г.р.). У ребенка с ранних лет проявились худшие черты наследственных пороков  материнского рода, но Ольга Юрьевна, беззаветно его любившая и выполняющая любые его капризы,  словно не замечала этого. В результате она и будущий сват княжича- князь Роман Мстиславич, всячески потакавший его порокам, вырастили из Владимира  ленивого и беспутного малого, единственно, что у него было с избытком, так это спеси и самомнения. С возрастом Владимир пристрастился,  как и дед по материнской линии, к вину и к женщинам, не отличался ни умом, ни желанием чему-либо учиться. Отец его не любил и трижды прогонял из княжества за беспутство со всем его потомством (1167 году Владимир  женился на Болеславе -дочери черниговского князя Святослава Всеволодовича и она родила ему двоих сыновей). Своим наследником и приемником Ярослав хотел видеть внебрачного, но любимого сына Олега, отличавшегося умом, государственной зрелостью и тягой к книжным премудростям. Возможно- последний талант он получил не только от Ярослава, но и от своего предка по мужской линии - короля венгерского Коломана Книжника (внука-в свою очередь-  по материнской линии от  Ярослава Мудрого). Олег фактически был отлучен от дома. Родился в Путивле в 1159 году, затем- в 1160 году- был взят вместе с матерью в заложники князем Туровским Юрием Ярославичем, который   таким образом «обезопасил» себя от  притязаний на его стол со стороны Ярослава и его союзников. Впрочем, к юному княжичу Юрий, а затем ставший князем его сын Иван, относились весьма благосклонно.  Наставником и учителем юного княжича они сделали Святителя Кирилла -епископа Туровского (1159-1187 гг.) «Златоуста, паче всех воссиявшего на Руси». В княжеском детинце, где жил маленький Олег, он рано научившийся читать и писать.  Там же мальчик   познакомился с образцами западно-европейской литературы и поэзии. Епископ Кирилл следил за его становлением как личности и первыми литературными опытами молодого княжича, наставлял как пастырь, помогая в формировании его мировозрения  и знакамя  с формами  и жанрами тогдашней словесности, в том числе «Словами», «Поучениями», «Диатрибами», «Инвективами» и т.д.

     Наконец, Ярослав смог договориться с  Иваном Юрьевичем Туровским и тот отпустил двенадцатилетнего подростка  домой, но после известных событий-сожжения  его матери «колдуньи» Настаськи (прекрасной Анастасии- возлюбленной Ярослава Осмомысла, послужившей прообразом Ярославны из «Слова о полку Игореве»),- и взятия Олега под стражу, счел за благо  после его освобождения отправить сына в Хазарию, где тот, благодаря статусу его матери из рода Коэнов, стал каганом Хазарского каганата.  

      Это была его синекура, т.е. должность приносящая определенный доход, но не обременительная с точки зрения обязанностей.  Олег в Хазарии пристрастился к наукам и философии, много читал и общался с умнейшими людьми того времени- благо, у него было время и возможности.

      Отсылая любимого сына на Волгу (район нынешней Астрахани), Ярослав Владимирович  тем самым уберегал его от козней своей жены Ольги Юрьевны, видевшей в Олеге соперника «законному» наследнику Владимиру и  настроившей против молодого князя-бастарда и его матери как бояр и дружину,  так и купечество галицкого княжества. Ее козни привели к тому, что в 1173 году Анастасию схватили и сожгли на площади как ведьму.  Ярослав не простил Ольге этого злодеяния и  фактически объявил охоту на свою законную супругу. Она вынуждена была бежать и прятаться от мужа, переезжая с места на место вместе с семьей сына Владимира в поисках приюта и убежища. В частности- 8 месяцев провела в Польше, два года в Путивле у своего зятя Игоря Святославича. Ярослава Осмомысла боялись (князья: Роман Мстиславович Владимиро-Волынский,  Ингварь Ярославич Дорогобужский, Давид Ростиславич Смоленский и даже родной брат  Ольги Юрьевны-  Всеволод Юрьевич Суздальский) и, опасаясь его гнева, не рисковали даже на время предоставить   изгнанникам убежище в своих княжествах. Только перед смертью  в 1181 году Всеволод Юрьевич принял и достойно упокоил свою сестру. Перед кончиной она покаялась в грехах и приняла монашеский подстриг. Ярослав Осмомысл  на шесть лет пережил свою законную супругу и скончался  в 1187 году, объявив  наследником Олега. Но в 1188 году бояре нарушили данный Ярославу обет и  устроили заговор ( великую замятню), прогнав молодого князя-бастарда. Призвали и почти сразу избавились от  другого сына Ярослава- Владимира Ярославича, затем от  закулисного интригана князя Романа Мстиславича. Потом в Галицкое княжество  пришли венгры, которых призвал беглый Владимир Ярославич. Следующие двенадцать лет стали  для княжества трагическими. Князья и правители менялись как перчатки.  Оно переходило из рук в руки, то к  венграм, то к полякам, подвергалось бесконечным набегам и разорению. За всеми этими трагедиями стояли Фридрих Барбаросса, поляки, венгры, византийцы. Но это отдельный рассказ, а нас в первую очередь интересует литературное творчество Олега- так блестяще начавшееся и прерванное столь внезапно. Невольно приходит на ум, что Олег, выдающийся во всех отношениях человек, не мог ни «отметился» в истории и после 1188 года. Олег « отметился», да еще как – он вошел в мировую историю как… Чингисхан- создатель универсальных законов общежития народов Евразийского континента- «Ясы Чингисхана».

          Но я несколько отвлекся. Самым загадочным местом «Слова о полку Игореве» является  альба «Плачь Ярославны». Смею предположить, что героиня- мать автора-  Анастасия, названная в поэме  по имени гражданского мужа-  Ярославной. Почему она  -беременная -«плачет»  в Путивле, а – не скажем,- в одном из городов галицкого княжества? Вспомним, что законная жена Ярослава вела себя  по отношению к «наложнице» своего мужа  весьма агрессивно. Уходя в поход на Дунай,  Ярослав «отослал» свою гражданскую жену подальше от козней супруги к  лояльным по отношению к нему «бедным»  родственникам (скорее всего подкидывал им деньжат). А что делал на Дунае сам  Ярослав? О, дел у него хватало! Начиная  с 1153 г., он  предпринял несколько походов в эти места, завоевал, а потом «удерживал» так называемый «залозный» путь по Дунаю (т.е. фактически мог влиять на прохождение судов по этой исключительной по важности для Европы судоходной магистрали), у него был там даже свой городок -Малый Галич. «Держал» он  и  сухопутный древний «королевский» путь из Азии в Европу. Вот этот период  походов князя Ярослава и описывается в «Слове о полку Игореве». Вот почему в «Плаче» Анастасии  Ярославны автор не упоминает имени ушедшего в поход князя. Он значится просто  как «Лада» (Любимый), а не Ярослав. Понятно, почему на него и его воинов сыплется рой хунских (хунгарских- венгерских) стрел, почему Ярослава умоляет о помощи Дунай и Днепр, куда ушел Ярослав,  а не Дон, как в случае с  Игорем Святославовичем. Но зачем этот, явно «выпадающий» из контекста повествования «Плач», включен в текст «Слова»?  Есть и этому вполне логическое объяснение  (См.  ниже по тексту).

    Теперь я хочу пояснить: почему для сокрытия уже своей Лады Ярослав выбрал именно Путивль. Когда Ярослав взял в жены  Ольгу Юрьевну,  ее сводная сестра почти в тоже время была выдана замуж за  Олега Святославича- сына Черниговского князя. Сестры были от разных матерей и поэтому у них не было особо теплых отношений. Ольга- дочь византийской принцессы Елены, - вела себя надменно и с «бедной родственницей» не общалась. Вот почему Ярослав «прятал» свою Ладу  у обиженных родственников в Путивле -там вечно кто-то «отирался» в этом потаенном городке на краю Черниговского княжества. Не избежала этой  участи и сама Ольга Юрьевна в середине семидесятых, скрываясь- как вы помните- в течение двух лет   вместе с семьей сына  в  Путивле у своего зятя Игоря Святославовича (женившегося в 1170 г. на ее дочери Евфросинье)  от мести всесильного мужа. Достаточно сказать, что Ярослав  назначил цену в 3000 гривен серебра тому, кто захватит  Ольгу с сыном Владимиром и доставит их Галич.

    Теперь мы должны понять: почему так яростно и с таким полемическим задором выступил на защиту попавшего в плен Игоря автор  «Слова о полку Игореве»? Да очень просто: Олег и Игорь были близкими родственниками! Олег был сводным братом жены Игоря Евфросиньи и-соответственно,- шурином Игоря. Тем более, что это Игорь  Святославич был еще и сватом Олега, когда он сватался к дочери Друцкого князя Глеба Рогволодовича. В свое время (1158 г.)  Святослав Ольгович Черниговский- отец Игоря- помог  Друцкому князю отстоять свой удел от посягательств Менских князей, захвативших его вотчину. Глеб Рогволодович помнил добро и поддерживал дружбу с соседями.  Игорь был желанным гостем а его сватовство - весьма успешным.

      Но почему автор  «Слова…» так отстраненно обращается к отцу и призывает его – Ярослава Осмомысла, - к действию по вызволению Игоря,- словно он  не родной, сторонний человек? Это  такой литературный прием.  Я думаю, что Олег, когда  писал «Слово», скрывал свое имя. Дело было в том, что занятие поэтическим творчеством- в отличии от Франции, где каждый третий трубадур был графского, либо даже королевского достоинства,- считалось на Руси уделом плебеев- песнопевцев (скоморохов).

        Вторым фактором «инкогнито» автора,  являлось то, что Евфросинья уже обращалась к отцу за материальной помощью по вызволению мужа и он ей отказал. Причина крылась в том, что Игорь Святославович в свое время участвовал в коалиции князей, захвативших Киев и свергнувших союзника Ярослава Осмомысла Мстислава Изяславича, «поставив» на его место брата Ольги Юрьевны - Глеба. Ярослав был в гневе и даже послал свою дружину на помощь изгнанному правителю. Вскоре Игорь был замешан еще в одной, направленной против Ярослава коалиции: он выступил на стороне Андрея Боголюбского, целью которого было освобождение Всеволода Юрьевича (будущего Всеволода Большое гнездо), ставшего «заложником» в большой игре по овладению киевским престолом. И опять он выступил против интересов  тестя. Были и другие антиярославские  коалиции, в которых участвовал Игорь. Так что отношения  их были  весьма натянутыми.

        И, наконец,  третьим фактором и самым главным  - являлось то, что  Олег имел номинальный статус кагана  Хазарии ( хоть и жил в Друцке) , так -что   «светиться» ему точно не хотелось. 

       Евфросинья, зная что Олег имеет влияние на отца, обратилась к нему с просьбой о помощи. Но идти на открытый конфликт с Ярославом Осмомыслом брату не хотелось. Олег нашел другой способ воздействовал на весьма строптивого князя: обратился к нему в сирвенте, да еще «инкогнито», скрываясь за образом «народного трибуна». Олег действовал тонко, с выдумкой. Он   как никто знал силу слова. Чтобы  «разжалобить» Ярослава Владимировича,  «напомнил» в сирвенте о том, как его самого ждала из странствий  в дунайских степях  несравненная Анастасия Ярославна. Теперь страдала его (Ярослава) дочь, ожидавшая возвращения  мужа из плена. (Правда великовозрастная  Евфросинья -мать шестерых детей, как-то не «тянет»-согласитесь,- на страдалицу по  попавшего в плен на Дону великовозрастному «Ладе»).

       Но мог ли отец не понять кто скрывается под личиной «народного трибуна»? Ярославу  не составляло труда разгадать загадку: талантливых литераторов, тем более знакомых с западными поэтическими образцами  и литературными приемами, используемыми – в частности- провансальскими трубадурами,   на Руси было мало- может быть  вообще  один такой! И отец это знал. Тем более автор оставил своеобразные «маркеры», по которым  можно было разгадать, кто скрывается под  этим «инкогнито». Например, только Олег мог знать о перипетиях Дунайских походов Ярослава в 50-х гг. О том, как в Путивле ждала его из возвращения находящаяся на сносях  Ярославна- его «Дульсинея Тобосская» и «колдунья», заклинающая Солнце, Море, Ветры и Реки  защитить ее «Ладу» от погибели. Там же отцу посылался своеобразный привет от снохи- Глебовны с сообщением, что у них в семье  все мирно и ладно.

    Уместен еще один  вопрос: « Где Олег писал «Слово о полку Игореве»? Я уверен, что в Друцком княжестве, где он в тот  момент проживал вместе с семьей. Тем более, что в XVIII веке, когда «всплыло» «Слово о полку Игореве» «цепочка следов» вела в Москву из только что присоединенной после раздела Польши Белоруссии.

       Теперь выясним: « А   дошло ли в XII веке сие послание до русского народа?» Вопрос не праздный. Если «Слово» готовилось только для того, чтобы Ярослав Осмомысл дал денег  на  выкуп  Игоря, то послание- мягко выражаясь,- опоздало. Его сила была в быстроте написания: «Утром- в газете, вечером- в куплете!» Игорь своим бегством спутал Олегу все карты: в апреле 1185 года он отправляется в поход, а в 1186 года был уже дома! Ох, как был раздосадован Олег! Его гениальное послание в одно мгновение оказалась не актуальным, ее популяризация на тот момент могла вызвать только недоумение и насмешки. Скорее всего Олегу пришлось посылать гонцов, чтобы перехватить  «Слово», предназначенное для  публичного прочтения. Позора каким-то образом удалось избежать, но  рукопись до поры-до времени легла «под сукно». А как же абзац с бегством Игоря из плена и его  триумфальным появлением в стольном граде Киеве? Олег -таки,- дописал «Слово! Но дописал его… уже будучи действующим правителем Галицкого княжества. Случилось это сразу после смерти отца- Ярослава Осмомысла в 1187 г.  Олег, правил в княжестве менее года, но у него все-таки было время заняться тем, чем он дорожил более всего на свете- литературным трудом над окончанием и сбережением своего  поэтического  шедевра. Олег добавил в «Слово» абзац с бегством Игоря из плена, а также описал его  въезд в Киев. Там же- по обычаям авторов сирвенты,- он  со спокойной совестью указал имена автора «первоисточника» и свое  имя, как автора «Слова о полку Игореве»!  Олег уложил ее в ларец и отправил  своей жене в Друцк на сохранение. «Вспыла» она только в конце восемнадцатого века… в  полоцкой Консистории иезуитов. Но это тема отдельного расследования.  Настоящими «находчиками» «Слова»- по моему мнению- был вовсе не гр. Мусин-Пушкин, а поэт Михаил Матвеевич Херасков ( его мать  урожденная княжна Анна Друцкая-Соколинская) и отставной  драгунский капитан великого княжества Литовского- ставший со временем  католическим  кардиналом, архиепископом и главой католической паствы Российской Империи,- Станислав Богуш-Сестренцевич.

       Первоначальные списки «Слова…» (без абзаца с «бегством из плена и возвращения» Игоря Святославича, строф с указанием авторства) все-таки  разошлись по Руси. Это произведение вошло в  поэтическое сознание народа, стало его величайшим достоянием. (Вот, подчас, каким прихотливым образом питается подземный поток русской поэзии!) Имена Св. Игоря Ольговича, Олега Ярославича, как авторов «Повестей» и «Слова», было сокрыты на века. Где справедливость?

       Оставил ли Олег после себя потомство? В 2009 году на территории Друцкого городища  силами Института истории Национальной академии наук Беларуси проводились раскопки древнего  кургана и было сделано сенсационное открытие: в XII веке здесь было погребено 38 человек. Дальнейшие исследования показали, что они захоронены в один день. Одного из погибших похоронили по православным обычаям, остальных - с соблюдением языческих традиций. По центру кургана-«скудельницы», в самой глубокой ее части  лежали останки мальчика-христианина лет 6-8 от роду. Скорее всего он принадлежал к княжескому роду правившей в Друцке династии Глебовичей. На мысль, что это тело княжича, наталкивает закрывавшая тело плита из розоватого песчаника, стилизованная под щит с закругленными краями и рельефным выпуклым гребнем посередине. Плита покоилась на двух, выполненных из того же материала подставках. Вторая, более грубо выполненная и уже без подставок плита закрывала тело взрослого мужчины- наставника княжича или приближенного слуги. Аналогичные по материалу, форме и рельефному декору могильные плиты использовались при захоронении княжеских особ в XII веке  в Галицко-Волынском княжестве,  причем они доставлялись туда прямиком из Византии! На плите, находящейся ныне в музее г. Витебска, было обнаружено процарапанное изображение  двузубца с крестом над ним. Такие  знаки могли принадлежать только князьям из рода Рюриковичей, каким-то образом связанных с Тмутараканским княжеством и Хазарией! Рядом с телом мальчика лежали останки воинов, рост некоторых из них достигал 2-х метров. Кости почти всех  скелетов разрублены, у двоих обнаружены застрявшие в телах стрелы. О высоком социальном статусе погребенных воинов говорят остатки одежды и воротников, вытканных золотой нитью с чудом сохранившимся византийским орнаментом. Там же были найдены позолоченные и посеребренные пуговицы. Помимо воинов в захоронении  были погребены  слуги и рабы. Кто был при жизни этот ребенок? У меня есть предположение на этот сче. Это Мстислав Ольгович- сын Олега Ярославича, которому при вокняжении на Галицком престоле  отца, перешла «должность» кагана Хазарии. Каган Мстислав умер в семилетнем возрасте ( отравлен). По обычаям кипчаков-хазар вместе с умершим каганом умершвлялся и его наставник ( кундур- каган), охрана, а также слуги и рабы.

    Но  у Олега все-таки оставалась доч, которую он отправил в Туров. От нее пошли роды  князей Острожских и Друцких, процветавших в Галицко-Волынском княжестве (затем королевстве), Великом Княжестве Литовском и Российской Империи.

         До трети площади Галицко-Волынского княжества занимали земли, расположенные теперь на территории современной  Беларуси. Там же располагаются и другие «задействованные» в нашем историческом расследования города и княжества: городище Друцка располагается  в Шкловском районе Витебской области, Полоцк- районный центр Витебской области, Туров- Житковический район Гомельской области. Учитывая, что Олег воспитывался в Турове, был женат на княжне Друцкой и его потомки это князья Острожские и Друцкие, то автора «Слова»-наряду со Святителем Кириллом,-  можно с полным основанием назвать основоположником белорусской  литературы, первым и  величайшим ее представителем !

     

P. S. Если предположить, что Олег Ярославич это все-таки Чингисхан, но его единственный сын был отравлен, то кто такие «Чингизиты»? Это дети его сводного брата Владимира. Как я писал ранее-  Галицкое княжество после изгнания и отравления Олега ( Олег Ярославича пытались отравить, но благодаря традиции, перенятой от правителей Боспорского царства  и князей Тмуторокани  принимать яды в целях профилактики, ему удалось выжить) превратилось в арену борьбы венгерских королей, польских князей, Фридриха Барбароссы с одной стороны и русских князей: Романа Великого, Черниговских князей, за овладение этим княжеством.  Дети несчастного Владимира потеряли свой удел и были вынуждены скитаться в изгнании пока их не призвал к себе в Хазарию дядя Олег -Чингизхан ( Чизес- каган. Если кому интересно- наберите в «Гугле»  запрос на  анг. слово  « Чизес». Это и «наставник» и «мудрец» и даже…Иисус). Первым деянием Чингизитов после овладения всем волжским торговым маршрутом и разгромом булгарского царства на Волге, был поход на Запад дабы отстоять независимость Галицкого княжества и наказать виновных за его разграбление. Весной 1241 года «татаро-монголы» совершили поход на Пруссию и Венгрию. Польский князь Генрих, германские рыцари северной марки, тамплиеры провинции Риги пали в сражении    под городом Легницы в Польше от рук  «чингизита» Батыя (Владимирка). Неделей позже «татаро-монголы» разбили армию венгерского короля у селения Мохи в Карпатах. Победители преследовали беглецов до берегов Адриатики. Таким образом- создание «Золотой Орды», как правоприемницы Хазарского каганата, и походы на Запад были русским «ответом Чемберлену» на угрозу латинизации и окатоличивания восточных славянских княжеств и половцев  в причерноморских степях. Именно «Золотая орда» с ее веротерпимостью,  «усмирение» непокорных князей и централизацией власти, положила основу  создания мощного русского государства, ставшего со временем самой большой в Евразии Империей. Так что К. Маркс, писавший о «Слове», что «сутью поэмы является призыв русских князей к единению как раз перед нашествием … монгольских полчищ» в корне не прав. Не было никакого нашествия: более того-без «Золотой орды» не было бы и нас.  Европа с огнем и мечом прошлась бы по русским княжествам, уничтожая, ассимилируя и превращая нас в окатоличеных рабов, как это они сделали с полабскими славянами, славянами -прусами и славянами -прибалтами. И сожжение на площади Анастасии в 1173 году ее сын -Чингисхан- латинянам не забыл и не простил. Он все понял правильно и действовал, как подсказывала ему совесть и православная вера! Так что пресловутый Щит, который Русь якобы держала между Западом и Востоком ( Степью), на самом деле держала Степь между Западом и Русью. А как же Монголия, где установлен памятник Чингисхану и вольные ойраты, почитающие его своим предком? Ответ один: было несколько великих правителей, действовавших в приблизительно одно время на бескрайних просторах Евразии. Где-то в 10 тысячах километров от Волги жил другой великий полководец, но со временем кто-то -злонамеренно или просто по ошибке-  «совместил» его деяния  с деяниями нашего Чингисхана. Поэтому время повторить: «Нам «чужого» героя не надо, но и «своего» мы никому не отдадим!»

                                                                                            

 
Размешчана : 22 красавіка 2019 17:43
Igor
 Igor
Посты: 8
Удзельнік
Аўтар тэмы
 

«Слово о полку Игореве» о взаимоотношениях Руси и Поля.

 

     Недавно в Интернете  мне попался сайт с  «разоблачением» «Слова о полку Игореве» и  объявлением его ловкой подделкой ХVIII века. Двое молодых людей славянской внешности на чистейшем русском языке с многочисленными ссылками на мнения авторитетнейших русских и советских ученых пытались доказать, что это произведение фальсификат, «слепленый по приказу находчика «Слова» гр. Мусина-Пушкина»- на тот момент обер-прокурора Священного Синода,- отражающий  интересы правящей элиты Российской Империи с целью оправдать и придать легитимность претензиям Екатерины на Крым, Таманский полуостров  и Северный Кавказ, которые именно в этот период были отвоеваны русскими у турок. Вот только интерьер студии, выполненный в нарочитом «восточном» стиле, выдавал дикторов «с головой», как агентов турецкого влияния.  Почему так выгодно посеять сомнения в том, что это  произведение XII века- подделка? Усомнившись раз, ты усомнишься в другом, в третьем и пойдет эрозия сознания. К чему это может привести- догадайтесь сами. А как реагирует на подобные случаи клеветы официальная наука? Глубокий «пофигизм»! В этой ситуации непротивление - потворство злу! Ученые мужи наверно «забыли» или никогда не знали, что тем, чем они занимаются- наукой можно назвать с большой натяжкой. История всегда была  идеологическим инструментом  правящей элиты, она всегда обслуживала ее интересы. Вот только сама нынешняя  власть в государствах постсоветского пространства потеряла ориентиры и не может сформулировать свой социальный заказ. В результате: историков носит по волнам времени подобно кораблю без руля и ветрил и только подводные течения- иногда просто враждебные- могут вынести их черт знает куда, вплоть до  отрицания подлинности того или иного произведения нашей словесности. Я, вослед за Пушкиным и Блоком, сотням других русских и советских писателей, поэтов, ученых уверен, что «Слово о полку Игореве» это подлинник XII  века, образец высокой литературы и публицистики. Тут уместна цитата  из  Александра Блока: «И вечный бой- покой нам только сниться!» За «Слово» нужно бороться каждый день, каждый час, находить что-то новое, необычное. В броской, интересной форме с использованием кино и телевидения, театральных подмостков, популяризировать среди молодежи нашу древнюю историю, литературу, поэзию, народную музыку, обряды и верования. В «Слове» скрыт колоссальный нерастраченный потенциал, способный стать основой  идеологии  целого народа!   А теперь приступим к анализу текста.

       Но для начала мы должны высветить основные фигуры повествования. Ключевые образы, питающие воображение  автора и задающие тон его произведению это :

-Святослав Игоревич (942-972)  – внук Рюрика, воевавший против  Хазарского каганата в 964-966 гг. и закрепившийся в Тмутаракани, создавший, пусть и не на долго,  Русь от Дуная до Волги;

-Владимир Святославич (960-1015)- сын Святослава Игоревича,  Креститель Руси, Святой русской православной церкви, совершивший походы против Волжских Булгар, обложивший данью Хазарский каганат (выходит, что Каганат продолжал существовать) и посадивший в Тьмутаракани  князем своего сына Мстислава:  

-Мстислав Владимирович -внук Святослава Игоревича и сын Владимира Святославича- первый русский князь Тмутараканского княжества;

-Олег  Святославич - внук Ярослава Мудрого - брата Мстислава Владимировича - последний упомянутый в летописях русский князь Тмутараканского княжества.

   Это четыре основные фигуры. Полоцкие, Галицкие и Черниговские князья «задействованы» в повествовании опосредовано в связи с их участием (или не участием) в делах Тмутаракани  или на его пользу.

     Материалом, послужившим автору  для  написания «Слова о полку Игореве», явились перипетии похода 1185 года  Игоря и Всеволода Святославичей  в их попытке  отвоевать утраченные земли на Таманском полуострове. Поход закончился полным провалом: полки братьев  были разбиты, сами князья  попали в плен к половцам. Автор, анализируя столь плачевный результат,  приходит к неутешительному выводу, что  он был закономерен и обусловлен не способностью русских князей ответить на вызовы времени и выработать идеи, способные кардинально решить проблемы во взаимоотношениях между Русью и Полем.

  

  Абз.№ 25: «Но се зло: княже ми не пособие -наниче ся годины обратиша».

  

  Ведь автор «Слова», как патриот и гражданин, видит сверхзадачу ни только и ни столько в защите   от набегов степняков, или в ответных походах на половецкие  станы и вежи с целью захвата добычи, скота и рабов,- он понимает ее гораздо шире: найти взаимопонимание с народами, населяющими Северное Причерноморье, Крым и Северный Кавказ куда- как он утверждает- они (русичи) проникли  за шестьсот лет до описываемых  в  «Слове» событий.

      

 Абз. №33:  «На седьмом веце Трояни».

      Причем, поименованную в «Слове» «землю Трояню» легко определить по географическим подсказкам:

     

  Абз. № 17: «Вплескала лебедиными крылы на синем море у Дону».

      Итак, это  Дон при впадении его в Азовское море. Уместно задать вопрос: «Почему автор «Слова» называет эти места –землею Трояновой?» Тут три возможных предположения.

   

   Предположение первое: Тмутороканское княжество с 1115 года было-подобно Трое-  утрачено  Русью на долгие 70 лет.( Автор начал  писать «Слово» в 1185 году, т.е. спустя 70 лет после  смерти  Олега Святославича- последнего русского князя Тмуторокани).

      Только к концу XVII  века, т.е. почти через 600 лет, Российская Империя, как правопреемница русичей XII века,  вновь вернула себе эти земли. В 1794 году на Кубань  начали переселяться запорожские казаки, ставшими  основной силой русской экспансии на Кавказ, «ключом» которого являлась Тамань ( где когда-то процветало Тмутараканское княжество).

 

  Предположение второе: «На седьмой веце» (от XI века), отсылает нас к IV веку н.э., когда началось «великое переселение народов». Кипчаки-гунны, пришедшие с Востока,  вторглись на Таманский полуостров, захватили боспорские города Кепы, Фаногорию и т.д. тем самым «поставили точку» в  истории Боспорского царства. Затем они переправились в Крым и ударили по «империи»  готов хана  Германариха ( готы- племя кипчаков- появились в этих местах за несколько десятилетий до прихода гуннов. Они покорили несколько славянских племен, обитавших в этих местах и  позиционировали себя  правоприемниками скифов Тавриды).

                     

Абз. №22: «Готския красныя девы воспеша на брезе синему морю, звоня рускым златом; поют время Бусово, лелеют месть Шароканю и т.д.»

     «Готския красныя девы» при этом вспоминают антского племенного вождя Буса, которого вместе с его соратниками  в IV веке казнил готский хан Винитар. Автор при этом не сколько не сомневается,  что готы – кипчаки и родственны половцам-куманам, т.к. они «лелеют месть Шароканю». (имеется ввиду Шарукан- дед Кончака,-  половецкий хан, разбитый русичами в 1106 году).

 

 Гунны и подхваченные ими славянские ( в «Слове» автор называет их «русичи») племена во главе с Атиллой дошли до  италийского Рима. Их предводитель отождествлялся римлянами- потомками  древних троянцев (см. «Энеида»),- как новый Ахилл. Разгром гуннами Боспорского царства и империи Германариха послужил своеобразной «калькой» событий, описанных Гомером.  

      

   Предположение третье: Может быть древний Илион -Троя  и в самом деле находился именно в этих местах? ( См приложение-1)

 

    В самом начале «Слова», буквально в первом абзаце ( всего в «Слове»  43 абзаца) автор вспоминает первых времен усобицы  и в связи с этим перечисляет князей: Старого Ярослава, Храброго Мстислава, который перед полками касожскими зарезал их князя Редедю, а также Красного Романа Святославича.

     Кто эти князья? Какие времена первых усобиц и по отношению к какому княжеству ( Русь в целом- автор не рассматривает) применен этот термин? Все это и следующее за ним пространное повествование относится  только и исключительно по отношению к Тьмутараканскому княжеству с выражением  глубочайшего сожаления  автора об его  утрате русичами в  начале XI века. Сравним вышеперечисленных в «Слове» князей со списком правителей Тмутаракани:

 

                                     -Мстислав Владимирович Храбрый

                               (годы правления  в Тмутаракани- 987-1036 гг)

внук  Святослава Игоревича, который в свою очередь разгромил Хазарский каганат, взял Итиль на Волге, Семендер на Каспии, Саркел на Дону и захватил Таматарху-Тьмутаракань. Мстислав был послан отцом кн. Владимиром в Тмутаракань в 987 г. в качестве  первого русского князя.  В 1122 году в поединке с  касожским князем Редедею,  Мстислав зарезал того засапожным ножом. Касоги - согласно обычаю- после такого  исхода поединка полностью подчинились Мстиславу: воины касогов верой и правдой  служили в его княжеской дружине. Мстислав по материнской линии (его  мать Рогнеда Рогволодовна) был внуком полоцкого князя Рогволода «Рогволожьим внуком». Его старший брат Изяслав, упомянутый в «Слове»,  был Полоцким князем;

В 1031 году Мстислав вместе с аланами на ладьях появился у Баку: русско-аланское войско разбило ширваншаха. Позже полки Мстислава, пройдя через Армению, воевали на территории Византии. В 1032 году дербенцы разгромили объединенный русско-аланский отряд. Попытка Мстислава взять дербентскую крепость окончилась неудачей; 

                                  

                                     -Ярослав Владимирович Мудрый

                             (годы правления в Тмутаракани -1036-1054 гг.)

старший  брат Мстислава Владимировича-  упомянут в первом абзаце «Слова»   и назван  Ярославом Старым, Ярославом Великим. Он   правил в Тмутаракани после смерти Мстислава Владимировича;

                                   

                                     - Глеб Святославич

                                         (1054-1064 гг.);

сын Святослава Черниговского, двоюродный брат Ростислава Владимировича;

                                   

                                     -Ростислав Владимирович

                                         (1064-1065 гг);

внук Ярослава Мудрого, дед Ярослава Осмомысла, прадед Олега Ярославича- автора «Слова о полку Игореве»;

                                   

                                    - Глеб Святославич (повторно)

                                          (1065-1065 г.);

                                

                                    -Ростислав Владимирович (повторно)

                                          (1065-1066 гг.);

                                    - Глеб Святославич (в третий раз!)

                                           (1066-1069 гг.);

 наглядный пример : « Первых времен усобиц»;

                                   

                                   -Роман Святославич Красный

                                           (1069-1079 гг.);

внук Ярослава Мудрого, старший брат Олега Святославича;

                                 

                                    -Ратибор

                                  (1079-1081гг.);

 посадник великого князя Киевского Всеволода Ярославича;

                              

                                   -Давид Игоревич

                                       (1081-1083 гг);

                                  

                                   -Олег Святославич

                                      (1083-1094 гг.);

Внук Ярослава Мудрого, последний упомянутый в летописях правитель Тмутаракани.

  

            Далее по тексту  «Слова»  автор постоянно обращается к истории Тмутаракани и   к образам  русских князей.

       Абз. №14: «Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полцы Ольговы, Ольга Святославича. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земле сеяше; ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане,- той же звон слыша давный великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковале зелену паполому постла за обиду Ольгову, -храбра и млада князя» . Давайте разберем этот абзац.

Века Трояновы- века проживания в этих землях  (Северное Причерноморье) черных булгар, пришедших в IV веке вместе с гуннами и оставшиеся в этих местах на долгие 700 лет. Из контекста становится понятно, что автор считает русичей конца XII века  правопреемниками черных булгар.  Века Трояновы: это шесть веков ( с IV века н.э. до «лет Ярослава»).

Лета Ярослава: 1036- 1054 гг.

Полцы ( походы) Ольговы: 1083-1094 гг.

Всеволод и Владимир,  упомянутые в этом абзаце- это сын Ярослава Мудрого - великий князь киевский Всеволод Ярославич и его внук  Владимир Всеволодович Мономах, с которыми в 1078 г. воевал Олег Святославич Тмутараканский за Чернигов.

Борис Вячеславлич –  князь- изгой, родственник Олега и его соратник в попытке   овладеть Черниговским княжеством, «незаконно» отнятым у Олега его дядьми. Погиб в битве на Нежатиной Ниве в октябре 1078 г. «за обиду Ольгову- храбра и млада князя».

 

     В «Слове» прослеживается  сопоставление деяний «старых князей»  начала XII века (  поход  Игоря и Всеволода Ольговичей в 1115 г.) и  их потомков- князей конца XII века ( поход  Игоря и Всеволода Святославичей в  1185 г.).

Абз. № 14: «Тогда, при Ользе, Гориславличи  сеяшется и растящеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внуки, в княжих веци человекомъ скратишась».

   Исторически так сложилось, что прозвище «Гориславличи» уже как «отчество» ошибочно  приписывалось легендарному персонажу «Слова»-   Олегу Святославичу. На самом деле Гориславличи это дети Олега Святославича  Игорь и Всеволод Ольговичи, которые при их отце, «при Ользе», сеяли раздоры и усобицы, а сразу после его смерти  в 1115 году совершили неудачную попытку вернуть Тмутараканское княжество, что повлекло за собой его полную и окончательную потерю.

     Отрицательные персонажи? Не все так однозначно. Ведь Игорь Ольгович был великим русским писателем! В  автобиографическом прозаическом произведении под названием «Трудные повести о походах Игоревых» (написаны до 1127 г.), Игорь Ольгович повествовал о совместном с братом Всеволодом неудачном походе в попытке отвоевать  Тмутараканское княжество. Игорь и Всеволод стали нарицательными персонажами братской любви и взаимопомощи, оба стали Великими князьями Киевскими, а Игорь- как страстотерпец- еще и Святым Русской Православной церкви.            

     Используя эти «Трудные повести»,  шестьдесят лет спустя другой автор (каган Олег – сын Ярослава Осмомысла) пишет сирвенту на злобу дня и повествует о других братьях- тоже Игоре и Всеволоде , но уже внуках тех «старых» князей.

    Абз. 20: «Тии бо два храбрая Святославича Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста, которую то бяше успил отец их Святославль великий Киевскый…»

Интересен абз.  № 22 с т.н. «мутным сном» киевского князя Святослава о том, как «слетели два сокола поискать града Тмуторокана» и о том , что «Темно бо бе в 3 день: два солнца померкоста, оба багряная столпа погасоста и с ними молодая месяца, Олег и Святослав, тьмою ся поволокоста  и в море погрузиста». О каких молодых месяцах  Олеге и Святославе идет речь? Почему Святослав  Всеволодович- дядя Игоря и Всеволода Святославичей- героев «Слова»- назван их отцом? Ответ кроется в том, что автор  вспоминает о преждевременно ушедших из жизни: старшем из братьев-героев «Слова» Игоря и Всеволода- Олеге Святославиче (+1180 г.), а также их отце Святославе Ольговиче (+1164 г.), после смерти которого Святослав Всеволодович -князь Киевский- стал формально «старшиною» Ольговичей  и «отцом» для всех своих многочисленных племянников в том числе Игоря и Всеволода. Причем обратите внимание: «молодые князья»  Игорь и Всеволод хоть и Святославичи по отцу, но они еще  и «Ольгова гнезда» ( как потомки  высокочтимого Олега Святославича. Впрочем, может быть Игорь и Всеволод и вправду Ольговичи? Тогда эпизод с битвой это абзац не из «Слова», а из «Трудных повестий»?).

 Абз. № 10 : «Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело!»

    

        Теперь пристало время совершить экскурс в  историю сначала Боспорского царства, а затем  возникшего на его месте Тмутараканского княжества.

        Боспорское царство образовалось около 480 г. до н.э. В конце I-го века оно находится в зависимости от Римской империи, с конца II-го столетия вошло в состав Понтийского царства (Крым). В начале III-го века пришли готы ( Евнапий называет их скифским племенем) и образовали империю, достигшую своего расцвета в середине IV века при Германарихе. Но вскоре на жителей Тамани с Востока обрушилась еще одна напасть гунны ( кипчаки), «поставившие точку» в истории и Боспорского царства, и готской империи Германариха. В первой половине VI века города- полисы Причерноморья вошли в состав Византии, с VII – подпали под власть Хазарского каганата. В X-ом веке  Святослав Игоревич по договоренности с византийцами разгромил хазар и проник в Северное Причерноморье, положив тем самым предпосылки к созданию русского Тмутараканского княжества. Его сын Владимир Святославич Святой довел начатое им дело до конца и «посадил» на Тьмутараканское княжество своего сына Мстислава Владимировича. С этого момента и до конца XI века русские князья владели Таманью, частью Крыма и Северного Кавказа независимо от Византии, но уже с 1083 по 1094 годы при императоре Алексее I Комнине (1081-1118 гг. род. ок. 1057 г.) Олег Святославич становится… архонтом Византийской Империи  в  Тмутаракани. Византия была уже на излете своей государственности. В 1096 году по приглашению императора в Константинополь начали прибывать отряды рыцарей, участников первого крестового похода (1096-1101 гг.). Алексей I Комнин принимал их и с каждого брал клятву верности. Он надеется, что с помощью крестоносцев ему удастся отвоевать у турок азиатские владения империи.  Крестоносцы  действовали сразу на нескольких направлениях: в Палестине, где они с боем взяли Иерусалим, в Сирии и в южном Причерноморье. В июне 1097 года объединенная армия ромеев ( византийцев) и крестоносцев  взяла Никею. В соответствие с договором, город был возвращен Византии. Затем были взяты Сарды, Смирна, Никеи, Эфес, Филадельфия и таким образом от турок-османов было освобождено все  юго-восточное и северное побережья Черного моря. В результате этого похода из Тмутаракани были изгнаны русские князья, и там было  образовано крестоносное княжество. На центральной рыночной площади  в знак своей победы воины-победители  установили статую первому королю Иерусалимского королевства Болдуину Лотарю, прозываемую в «Слове» «Тмутороканским Болваном».

Абз. № 6 « Збися Див, кличет верху древа-велит послушати земли незнаеме: Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе- Тьмутороканский Болван.»( (Болван это Болдуин).В Крыму и Северном Причерноморье были воздвигнуты крепости генуэзцев и византийцев.

     Потом был второй крестовый поход (1147-1148гг.), когда войска Салах-ад-Дина разгромили крестоносцев и освободили Иерусалим, затем третий (1189-1192 гг.). Во время этого во всех отношениях неудачного похода в  горах Армении погиб король Германии и Император Римской империи германского народа Фридрих I Барбаросса.

      В Крыму появляются крепости генуэзцев, на Тамани- венецианцев. Во время четвертого крестового похода европейские рыцари, прибывшие под стены Константинополя для поддержки претендента  на византийский престол Алексея IV  Ангела, неожиданно решили захватить город и 12 апреля 1204 года  после второго штурма полностью овладели столицей Византийской империи. На ее месте было создано несколько империй: Никейская, Трапезундская  и Латинская, а также деспотий: Мореи, Фесалии, Эпира; империя и деспотия Фесалоники.  

   Окончательно они прекратили свое существование к середине  XV века. Точку поставили турки-сельджуки, когда в 1453 г. с боем взяли Константинополь и перекрыли морское сообщение  европейцев через Босфор и Дарданеллы.

    История средневековой Евразии во многом определялась борьбой за обладание основными торговыми маршрутами той эпохи. По Причерноморью проходил один  из основных даже ни «ручейков» или «рек», а полноводный поток караванов по транс-евразийской магистрали, связывающей Европу со Средней Азией, Китаем, Индией, Японией, Сибирью, Персией и Кавказом. По рекам: Волга, Дон, Днепр, Днестр, Буг и Дунай, шли маршруты, связывающие Персию с Русью, Скандинавскими странами, Северной Европой; по Черному морю- Византию и Балканские страны- с Русью, Северной Европой и Скандинавией. Так что разговоры о том, что в этих степях мог кто-то мирно жить и пасти свой скот, наслаждаясь покоем и свободой- мифы и сказки. Караваны шли по этой местности один за другим, как сейчас идут поезда по Транссибу, по графику с установленной скоростью. «Местные кочевники» занимались сбором дани, охраной караванов, обеспечением минимальной инфраструктуры, включающей содержанием магистральных «кафешек» (караван-сараев), предоставлением проводников, оборудованием мест водопоя  и заготовкой фуража для тягловых животных. Но «местные кочевники» это только прикрытие для основных игроков. В геополитическом раскладе XII века- это венецианцы, генуэзцы, хиреющая Византия (греки), набирающие силы турки-османы, русские, «молодые хищники» Европы в лице чехов, венгров, австрийцев и  немцев. И беда, когда какой-нибудь Игорь Святославович пытается «начать свою игру» в этом большом раскладе:

      Абз. № 20: « Ту немци и венедици, ту греки и морава поют славу Святославлю, кают князя Игоря.»

 Причем в абзаце, как ни странно, не упомянуты «ведущие игроки» той давней геополитической игры-генуэзцы, «курирующие» торговый маршрут «Из Варяг в Греки» по Днепру: они только выиграли от проблем, вызванных ослаблением позиции русских князей и их кураторов венецианцев, задействованных в торговле по Волге и Дону.  Святославу Всеволодовичу -князю Киевскому вместе с генуэзцами «сидевшему» на торговых маршрутах по Дунаю и Днепру все кто зависим от этой торговли (немцы, венецинцы, греки и чехи) начинают петь  славу.

      Но вернемся в Северное Причерноморье, на земли бывшего Тьмутараканского княжества. Там во всю хозяйничали крестоносцы и их союзники византийцы и генуэзцы.  Под их властью была часть южного побережья Черного моря,  часть Северного Кавказа, Балкан, а также  Крым, все Северное Причерноморье вплоть до Венгрии, да и остатки когда-то могущественного Хазарского каганата на нижнем участке Волги также под их  опекой и фактическим «протекторатом».

     Потомки гордых тюрок,  в IV веке заполонивших Европу ордами гуннов Атиллы, ныне превратились в купцов, содержателей караван-сараев, «водителей» караванов, плативших дань сначала Византии, потом Святославу и Владимиру, русским князьям Тмутараканского княжества, затем с конца XI века венецианцам, генуэзца и   крестоносцам, оплотом для которых стал Крым и бывшее русское Тьмутараканское княжество. Жизнь Дешт-и-Кипчака подходит к логическому концу. Хазары с легкостью меняют веру: сначала поклоняясь Тенгри- верховному небесному правителю, затем верхушка знати принимает иудаизм, со временем, когда стали подниматься Арабские халифаты -ислам, потом, по мере роста влияния христианской Европы - христианство (по крайней мере последний упомянутый в 1016 году в летописях каган Хазарии Георгий Цула был  христианином).

      К концу XII века существенно сократившаяся Хазария представляет собой небольшое государство на нижней Волге и в таком качестве «доживает» до Золотой Орды.  В 1263 году в столице Золотой Орды г. Сарае, возникшей на месте столицы Хазарии г. Итиль ( в районе г. Астрахани), была учреждена особая сарайская епископия. А в 1267 году митрополит Кирилл получает от хана Менгу-Тимура ярлык, охракняющий церковь и ее владения от посягательств со стороны «монголов». При посредничестве сарайского епископа были установлены прямые отношения между ордынским ханом и византийским императором (вернее на тот момент- императором Трапезунда). То есть  в  веротерпимой Хазарии еще до появления  Золотой Орды,  вполне мирно уживались анклавы иудеев, мусульман, католиков, православных христиан, монофизитов, манихеев, ариан, несториан,  христиан армянской апостольской церкви,  язычников и т.д. и т.п.

      В Галицком и Волынском княжествах испокон веку располагались хазарские купеческие подворья. Связи  хазарских купцов ( в основном иудеев по вере) с княжескими семьями имели весьма выгодные для обоих сторон интересы. Так что когда у Ярослава Осмомысла возникли опасения о судьбе его сына  Олега, он вполне мог заключить с хазарами определенного рода сделку: они должны принять Олега в Хазарии и предоставить ему почетный, но ни к чему не обязывающий титул кагана, а Ярослав давал им  дополнительные преференции в торговле на территории своего княжества. Титул кагана в Хазарии передавался по наследству и каганом мог стать только тот, у кого была прямая родственная связь по этой линии. Но так было в период расцвета Каганата в VIII-X веках. Святослав Игоревич, разгромивший в конце X века Волжскую Булгарию и Хазарский каганат  мог прибавить к своему титулу русского князя еще  и титул Хазарского кагана. Каганами Хазарии- по крайней мере формально-были и Тьмутараканские русские князья. Прадедом Олега Ярославича был князь Ростислав Владимирович Тьмутараканский- так что молодой княжич вполне мог стать каганом Хазарии даже по этим  формальным признакам, но скорее всего его мать Анастасия была родом из знатного тюрского рода  каганов.

    Почему титул кагана был номинальным? Потому-что он выполнял функции скорее представительские, чем властные (по типу британской монархии в современной Великобритании). Властные функции выполнял бек-каган ( с IX века- царь или малик). Малик командовал войском, управлял государственными делами, руководил внешней политикой и т.д. Каган, являвшийся сакральным полубожеством, имел все, что только душа пожелает, но был отстранен от реальной власти и принимал какое-то участие в жизни государства только в период войны. При таком положении в обществе природные наклонности кагана  «возводились в степень»: если он был жесток от природы- с годами  из-за вседозволенности мог стать паталогическим душегубом и убийцей; если был развратником- к его услугам были сотни женщин и каган становился рабом своей похоти. К счастью для него и для нас- его потомков- Олег унаследовал любовь к книгам, к поэзии,  политике и философии, желанием и возможностями общаться с умнейшими людьми своего времени. В Итиль в распоряжение кагана могли доставляться любые  книги со всего пространства Евразии и Магриба, он мог общаться с правоведами всех известных тогда концессий, расширяя и обогащая свой кругозор и выстраивая свое мировозрение. был знаком с суфической поэзией Персии (в частности с произведениями его современника Низами Гянжеви из Баку), с образцами западноевропейской  литературы. Более того «Плач Ярославны», если объективно проанализировать его жанр,- это поэтической образец окситанской поэзии   трубадуров-труверов в их преклонении перед Прекрасной дамой.  Не чужды Олегу и  описания ратных подвигов его героев, сходных с действиями героев рыцарских романов, таких как  «Витязь в Барсовой шкуре» Шота  Руставелли,  «Песни о Роланде», «Песни о моем Сиде», «Романа об Александре Македонском» и  «Сказания о Трое». Но тут уместен вопрос  о вероисповедании кагана Олега. Я думаю, что он был христианином греческого толка т.к. формально Хазарский каганат на тот момент находился под патронатом Византии, но подпал под обаяние славянского  язычества и неких изотерических культов толи манихейского толка, толи бродячих гностиков-никониан. В результате: мы в «Слове о полку Игореве» имеем дело со столь уникальным по убедительности повествованием, что впадаем в заблуждение и  воспринимаем  мировозрение автора, как нечто общепринятое для того времени. Я думаю, что это заблуждение! Это мир внутри одного человека, приоткрывшийся всего на мгновение. Когда начинаешь разбираться в тонкостях текста, берет невольная оторопь от широты его знаний и глубины философского обобщения образов на основе буддизма, ламаизма, изотерических учений Востока и Запада. Это прорыв человеческого духа словно на сто, двести лет предвосхитил литературу  Ренесанса.  Масштаб личности Олега Ярославича равен- по моему мнению- таким титанам эпохи Возрождения, как  Данте и Петрарка, а его произведение ( «Слово о полку Игореве») отвечает всем признакам произведений эпохи высокого Возрождения.

       Абз. №42:

        Рек Боян их оды на Святославля- песнотворца стараго времени, Ярославля -Ольгова коганя хоти: «Тяжко ти голову кроме плечю, зло ти телу кроме головы» – Руской земли без Игоря».

     Т.е.: «Желанием  когана Олега (любимца Ярослава) приводится цитата из оды Игоря, которую не раз цитировал его (Игоря)  песнопевец Боян: «Тяжко голове без плеч, зло телу без головы», но вместо « Руской земле без Святослава», как было написано в оде Игоря, пишет- «Русской земле без Игоря».

  Хочу заострить вопрос : как относится автор к целям и задачам похода, приветствует ли он его? А вы знаете-похоже, что  нет. Автор считает, что нельзя идти наперекор  Божественному проведению. Солнце подает Игорю дурной знак затмением, когда все его воины тьмой прикрыты, бесится Див в кроне деревьев, наступает неожиданная темнота,  потом гроза, всюду слышаться птичьи крики, с моря идут черные тучи, волки ворожат грозу по оврагам, лисицы брешут на червленые щиты. То есть природа, ветры, солнце, грозовые тучи и даже степные звери видят в русичах недругов и пытаются защитить свой дом от их вторжения. И наоборот:

    Абз. №5: « А половци неготовами дорогами побегоша  к Дону великому; крычат телеги полунощи, рци лебеди роспужены».  

Не знаю как у кого, а я невольно представляю этих бегущих от войны «детей степи». Образ сильный, да и сами русские идут и все оглядываются  в тоске: «О Руская земля! Ты уже скрылась за холмами!» И так несколько раз. Автор  нагнетает обстановку и только бой представлен ярко, образно с атаками и стойкой обороной в уже явно проигранной битве. Ощущаются запахи степи,  слышаться звуки боя, видятся черные тени, как проекции этих событий,  на потолке святославовых палат в часы его  мутных видений.  

  Но тем не менее для автора они остаются недругами Руси и он употребляет для их упоминания слово «поганые». Но не все так однозначно, т.к. поганые это слово «прилагательное», а слово «существительное» сознательно упущено при составлении копии для Екатерины Великой. А слово это… поганые католики.

Попробую обосновать свое утверждение.

Абз. 31: «Уже бо Сула не течет сребреными струями к граду Переяславлю, и Двина болотом течет оным грозным полочаном под кликом поганых.»

Где Северное Причерноморье и Дон, где Западная Двина и Полоцк? Сначала я решил , что (Абз. 29: « Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела и Половци») венгры, литовцы, эстонцы, латвийцы и половцы близки этнически. Но венгры это угро-финны, половцы- кипчаки, прибалты относятся к славянским племенам. Только потом понял, что их объединяет вера : все они  к этому времени подверглись окатоличиванию и стали «погаными» т.е. впавшими -по утверждению ортодоксальной Греческой Церкви- в ересь «схизматиками». Эмиссары католической церкви проникали в приграничные области Венгрии, где им удалось создать куманскую епархию во главе с доминиканским монахом. «Куманы, иже рекомые половцы» становились католиками.  Уже за сто лет до этого окатоличиванию подверглись полабские славяне, поляки, венгры, чехи, пруссы, прибалты (Литва, Ятвяги, Деремела из «Слова»).Так что при снятии копии для Екатерины Великой  писцы ( надо думать иезуиты из полоцкой коллегии) специально не стали ставить после слова поганые… слова католики ( а оно в «Слове» присутствовало). Примас всех католиков Российской империи Станислав Богуш -Сестренцевич, который нашел «Слово» в заброшенном архиве поэта Михаила Матвеевича Хераскова ( по материнской линии потомка князей Друцко-Соколинских) был первым переводчиком «Слова» на французский язык, сам Михаил Матвеевич будучи попечителем Московского Университета и начальником ее типографии, был первым ее печатником и издателем. Именно с его «легкой руки» «Слово» получило признание читающей публики России.

Можно было и далее разбирать «Слово» по косточкам. Я сделал его технический и поэтический перевод, но не буду Вам надоедать с его опубликованием. Может быть потом? Если будет отклик читателей. К сожалению, академическая наука приняла мои наработки по «Слову» «в штыки», поэтому я решил довериться интернету- пускай люди сами разберут кто прав, кто виноват.

 

 
Размешчана : 22 красавіка 2019 17:47
Посты: 4
Удзельнік
 

@igor

"Ученые мужи наверно «забыли» или никогда не знали, что тем, чем они занимаются- наукой можно назвать с большой натяжкой. История всегда была  идеологическим инструментом  правящей элиты, она всегда обслуживала ее интересы. Вот только сама нынешняя  власть в государствах постсоветского пространства потеряла ориентиры и не может сформулировать свой социальный заказ."

А я думал, что история - это поиск исторической правды.
А оказывается - искусство преднамеренной фальсификации в чьих-то интересах?

 

 
Размешчана : 24 лютага 2020 04:01
Падзяліцца: